Мой сайт

Боже! Уродливый, приземистый, бесформенный. Словно оживший персонаж тех россказней, которые он мальчишкой слышал от столь же уродливых старух, притулившихся у очага.

- Добрый вечер, - обратился он к этому ходячему кошмару. - Я Бабаков, официальный представитель Народной партии. Я направляюсь в Спленобу и хотел бы провести здесь ночь.

Гном низко поклонился, едва не опалив факелом брови и бороду.

- Ступайте за мной, - прошелестел он. - Я отведу вас к Барону.

Бабаков пошел за ним, изогнув губы в улыбке.

- Товарищ, - сказал он, - у нас больше нет баронов, графов или герцогов. Мы все свободные люди, и мы все равны.

Гном хихикнул.

- Барону нет равных, - сказал он, открывая огромные двери.

Бабаков не ответил. Унижать хозяина, пожалуй, не стоило, да и что значит мнение слабоумного карлика? В молодости, бывало, он спорил со всеми и по любому поводу, но сейчас он нуждался в гостеприимстве, и если Клементович отличался некоторой эксцентричностью, что ж, да будет так; в конце концов, многие члены Партии тоже были весьма эксцентричны.

Войдя, он помедлил на пороге, оглядывая окутанную неясной дымкой огромную прихожую. И вновь его невольно охватило забытое детское чувство. "В таких местах живут только великие, - говорил его дядя. - Такие места не для нас".

Именно так он сейчас себя чувствовал. Ему здесь было не место. Слишком утонченно, слишком величественно, даже в полумраке и обветшании. Но он тут же подумал о Революции, о крови аристократов-эксплуататоров, стекавшей по желобам гильотин, о Собрании. Он заставил себя улыбнуться, но все же, закурив, положил в карман обгоревшую спичку.

Они шли по коридорам, уводящим глубоко в каменные недра здания; затем остановились.

- Барон Клементович здесь, - сказал гном и указал на массивную дубовую дверь.

Бабаков выпустил дым и постучал.

***