Мой сайт

Бабаков засмеялся.

- Да, ведь жизнь так коротка.

- Как верно сказано! Я так давно ни с кем не общался. Как я понимаю, народная Партия теперь правит половиной мира?

- Да, - ответил Бабаков, - а вскоре и другая половина будет свободна, когда рабочие сбросят цепи и уничтожат своих эксплуататоров.

Он допил коньяк.

***

Клементович поднялся и достал бутылку. Он вновь до половины наполнил рюмку.

- Да будет так. Но неужели вы действительно считаете, что разумно уничтожать их религию, их суеверия?..

- Опиум! - отрезал Бабаков. - Наркотик для смягчения рабства!

- Разве определенная доза рабства не делает жизнь терпимой для человека?

- Человек должен быть свободным! - выкрикнул Бабаков, замечая, что говорит слишком громко для этой благовоспитанной атмосферы. И все же каждый должен знать свое место. Он не станет подхалимничать перед высшими классами, в каком бы архаическом уголке страны они ни сохранились. Вообще-то следовало бы написать обо всем этом рапорт по возвращении в Титоград.

- Возможно, вы правы, - сказал барон. - И что, все люди будут похожи на вас, когда станут свободными?

- Да. - Бабаков допил коньяк.

Клементович зевнул еще раз, и Бабаков внезапно понял, что это, возможно, намек.

- Может быть, если вы мне покажете мою комнату...

- Ну разумеется.

Барон встал и направился к двери, которую опять распахнул перед гостем.

Бабаков вышел. Он двинулся за Клементовичем по длинному коридору.

Они взобрались вверх по длинной лестнице, и барон открыл дверь.

- Мой слуга нашел чемодан на переднем сиденье вашего автомобиля, - сказал он, - он за комодом. В комнате должно быть все, что может вам понадобиться если чего-то не хватает, дерните за этот шнур, чтобы позвать слугу, - он указал на малиновый шнур, висевший возле старинного комода.

- Благодарю вас и спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Бабаков вошел в спальню. На комоде мерцала лампа, на полу стоял его чемодан.

Дверь позади него закрылась.

Он подошел к кровати. Покрывало было откинуто.